«Преимущество на финише было полтора часа — рекордное за всю историю»

 

Ольга Чебыкина: Сергей, поздравляю с победой на Дакаре. Теперь тебя нужно титровать так: «Сергей Карякин, лучший квадроциклист планеты».

Сергей Карякин: В этом году так и есть. Дакар — это классная и очень сложная гонка, и если её выиграл, значит, ты самый сильный квадроциклист в мире. По крайней мере, на этот год.

ОЧ: Сколько интервью ты дал с того момента, когда стал чемпионом Дакара?

СК: Около сотни. После победы у меня каждый час было интервью, или несколько интервью в одном месте, или десять минут, чтобы доехать от одного места до другого. Ещё когда я был в Южной Америке, разговаривал с журналистами по аудио- и видеосвязи, потом в Москве были определённые информационные события. Я уже подустал, если честно.

ОЧ: Надеюсь, мы тебя не сильно замучаем.

Расскажи для тех, кто ещё не в курсе, что такое Дакар, чтобы сразу стало понятно, насколько это тяжело.

СК: Плюс 48 — это температура, которая была на Дакаре. Причём это даже не максимум за те четыре года, что я участвовал в гонке. 9800 — общий километраж. 23 килограмма — вес экипировки. 52 — это количество колёс, которые скатываются за гонку. 14 дней длится весь этот марафон.

ОЧ: Сколько часов на сон в сутки?

СК: Три-четыре часа. (Пауза) В этом году было очень тяжело. Были длинные дни. Я находился за рулём квадроцикла от 15 до 19 часов. 1100 километров — это максимальное количество километров, которое я проезжал за день. Оно варьировалось от 900 до 1100.

ОЧ: Каким было твоё преимущество на финише?

СК: Полтора часа. Это рекордное преимущество за всю историю. У нас была задача, чтобы никто не смог поспорить с результатом. Полтора часа — тут даже если захочешь, никак не повесишь каких-нибудь штрафов. Мы к этому стремились, и у нас это получилось.

Ещё один рекорд — то, что у нас в команде всего лишь три человека: я, менеджер команды Саша Доросинский и механик Серёга Говорухин. Это самая маленькая команда, которая добивалась такого результата.

ОЧ: В интервью после прошлого Дакара ты рассказывал про смену перестановки среди организаторов и едва ли не смену правил прямо по ходу гонки, и очки кому-то прибавлялись, а у кого-то убавлялись, как случилось с тобой через неделю после того, как участок был пройден. Тогда ты хотел оспаривать эти решения. Чем закончилась та история? Ты решил, что просто нужно быть на голову выше соперников?

СК: Чтобы оспорить решение, нужны документы. Я же не могу сказать: «Слушайте, мне показалось, что я проехал быстрее». В конце той гонки я пытался взять временные карты, но никто мне их не дал; мы ездили из одного места в другое, и никто не знал, где они находятся. Соответственно, мы их так и не получили, и у нас не было доказательной базы, поэтому было глупо тратить время на споры.

А к тому, чтобы быть на голову выше, надо стремиться всегда. Хорошо, что в этот раз получилось.

«На Дакаре важно, чтобы ты верил своей команде»

ОЧ: Почти во всех интервью, даже если тебе не задавали такого вопроса, ты говорил про свою команду, про ребят, которые были с тобой. Как вы сошлись, где ты их нашёл? У тебя же одно время была французская команда, потом был менеджер-бельгиец, опытный человек. Тем не менее, ты пришёл к тому, что команда должна состоять из россиян, пусть даже им где-то недостаёт опыта. Почему ты принял такое решение?

СК: Потому что нужно, чтобы человек был заинтересован в результате, в победе, а не в деньгах.

Нашего менеджера Сашу я знаю уже лет десять. И я понимал, что это тот человек, который готов на многое: пожертвовать своим временем, временем, проведённым с семьёй, но поехать на гонку, помочь победить. И он внёс огромный вклад в победу, за что ему большое спасибо.

Серёгу Говорухина я знаю лет пять или семь. Знаю как лучшего механика. И горжусь, что у нас сложилась настолько эффективная команда, которая смогла добиться такого результата.

ОЧ: По-честному: вы ссорились когда-нибудь?

СК: Нет, нам же не пять лет. Смысл? Мы можем друг другу всё сказать в лицо, и мы достаточно адекватные, чтобы не доводить ситуацию до ссоры. Ну и если бы так происходило, мы бы точно не поехали на Дакар (усмехается). На Дакаре принципиально важно, чтобы ты понимал другого человека и верил ему. Просто говоришь: «Вот это плохо». Или тебе говорят: «Это неправильно». И мы всё обсуждаем и исправляем. У нас задача победить, а не препираться друг с другом

ОЧ: Ты прикольную фразу сказал: «Нам не пять лет». Тебе на днях исполнилось двадцать шесть. С момента последней нашей встречи ты стал чемпионом Дакара, и в твоей жизни случился ещё один знаковый момент: ты стал дважды папой.

СК: Да. Уже два с половиной года как.

ОЧ: Чемпионство на Дакаре и папа второй раз — сопоставимы ли эти чувства?

СК: Это абсолютно разные чувства. Становиться отцом счастливее, чем выигрывать Дакар. Потому что отцовство — это фундаментальное понятие, которое неоспоримо.

«Главный соперник — внутри тебя самого»

ОЧ: Я подготовила небольшой фрагмент фильма «Гонка» режиссёра Рона Ховарда. В последнем диалоге гонщик Джеймс Хант спрашивает: «Ради чего побеждать, если не наслаждаться плодами победы?» Я хочу адресовать вопрос тебе: ради чего побеждаешь ты?

 

СК: Ради достижения цели. Это вопрос её постановки. Сложно сказать, что такого я почувствовал, когда победил. Просто каждый живёт по-своему. Кто-то получает удовольствие от жизни, зависает в клубах, просто живёт в кайф. А для меня в кайф каждый день идти к новой цели, чему-то новому, достигать нового. Я не вижу удовольствия в гедонизме, потому что не вижу в этом цели. Я нахожу это бессмысленным.

ОЧ: А богатство? В фильме Ники Лауда улетает на частном самолёте. Являются ли деньги для тебя показателем?

СК: Да, это важный фактор, особенно в мире, который построен на деньгах. И глупо говорить, что деньги не важны, это будет абсолютной неправдой. Они в какой-то мере дают свободу, но в какой-то мере и обременяют. Тут, мне кажется, важно найти баланс, потому что слишком много денег — это очень тяжело, и слишком мало — тоже тяжело.

ОЧ: Спортивный вопрос: нужен ли спортсмену соперник, которого ты уважаешь? Соперничество Джеймса Ханта и Ники Лауды обоим дало многое. Или соперник только внутри тебя?

СК: Конечно, главный соперник — внутри тебя самого.

И очень важно уважать других гонщиков и других людей, кем бы они ни были. Если ты перестаёшь уважать человека, ты недооцениваешь его и в любой момент можешь пропустить удар.

ОЧ: Достаточно ли один раз стать чемпионом? Один из героев «Гонки» добился этого, пройдя через сложные испытания. А у второго просто такая работа, что ли: всегда быть чемпионом. К какой категории ты бы себя отнёс?

СК: Если ты чем-то занимаешься, в этом нужно быть лучшим. Всегда нужно стараться победить. Конечно, хочется продолжать выигрывать — может, в других классах, или выигрывать ради другой цели. В слове «победа» очень много смыслов. У каждого она своя, у каждого своё её понимание, каждому она нужна для своих целей.

ОЧ: Ты прямо сказал в начале интервью: «Да, я лучший, но на этот год». В 2014 году ты говорил, что когда-нибудь пересядешь на КамАЗ. Это была шутка?

СК: Шутка. Я бы не хотел пересесть на КамАЗ, потому там своя команда, и я, наверное, так не смогу. Придётся подчиняться чужим правилам. Комфортнее, когда своя команда и свои правила — пускай даже это сложнее и тяжелее, но это свобода.

«Тяжело донести выгоду от спонсорства до крупных компаний»

ОЧ: Вернёмся к разговору о деньгах. Всё зависит от них и от спонсоров, правильно я понимаю?

СК: Да.

ОЧ: Если вопросы спонсорства будут решены, то какой выбор ты сделаешь между профессиональным спортом и какой-нибудь другой карьерой, например, предпринимателя? Ты ещё не нагонялся?

СК: У меня ещё есть силы и желание. И почему бы не рассмотреть вариант карьеры в спорте — именно предпринимательской карьеры? К сожалению, тяжело прокладывать такую дорогу, когда ты первый частный спортсмен, который ищет спонсоров и пытается донести выгоду от такого спонсорства до крупных компаний. Но, глядишь, в один прекрасный момент это поможет другим гонщикам выиграть Дакар, и это будет в какой-то мере и моё достижение.

ОЧ: Почему потенциальные спонсоры тебя не понимают? Потому что ясно, зачем поддерживать хоккей или футбол – ведь это массовый спорт?

СК: К сожалению, так сложилось, что есть футбол, и под него классно посидеть, попить пивко…

ОЧ: И трансляции дорого стоят, и бешеных денег стоит реклама внутри футбола.

СК: И всё это благодаря тому, что принято считать, что футбол должен быть дорогой. Футболист тренируется, он молодец, — но он получает баснословные деньги. А есть инженер на заводе, который вкладывает самую важную интеллектуальную собственность в свою работу — и мне кажется, это стоит гораздо дороже, чем пинать мяч.

Я часто сталкиваюсь с негативным отношением к футболистам, потому что зарплаты у них очень большие, а результата нет. Ну, и им продолжают платить деньги. Просто кто-то проторил дорожку, привил людям, что футбол должно быть дорогой, или хоккей должен быть дорогой, и остальные идут по ней и пожинают плоды.

ОЧ: Чуть-чуть обидно?

СК: Да нет. Я преследую свои цели, и у каждого своя жизнь.

«Я несколько раз подавал документы на мастера спорта, но они терялись»

ОЧ: Я с ужасом узнала, что ты даже не мастер спорта. Как это возможно? Ты же выиграл много соревнований, за которые дают это звание. Что это — бюрократия, пофигизм администраторов?

СК: Видимо, всё вместе. Я несколько раз выполнял нормативы, чтобы стать мастером спорта, подавал документы, причём несколько раз, но они терялись, где-то лежали, и так мне мастера и не присудили.

ОЧ: Кто должен эти документы посмотреть, чтобы тебе дали мастера? Какое министерство?

СК: (Усмехается) Спорта, наверное.

ОЧ: Областное?

СК: Или областное, или российское.

ОЧ: Напоследок совершенный женский вопрос. После гонки победители обливаются шампанским, и это выглядит дико эффектно. Что ты при этом чувствуешь? Мне кажется, это жутко противно.

СК: Да, особенно когда шампанское попадает в глаза. Оно разъедает слизистую, и глаза потом ещё очень долго болят. Но это сладкая боль победы.

ОЧ: Последняя боль в гонке.

СК: Да. Примерно так.

ОЧ: Ты счастливый сейчас?

СК: Наверное, да (улыбается).